Реликвии из семьи Вревских в собрании всероссийского музея А. С. Пушкина

Коллекция реликвий семейства Вревских-Вульф представлена во всех отделах фондов Всероссийского музея А. С. Пушкина. Это живописные и графические семейные портреты Ивана Ивановича Вульфа (1776–1860), Евпраксии Николаевны Вульф (1809–1883), в замужестве Вревской, Алексея Николаевича Вульфа (1805–1881), а также раскрашенные гравюры Уорда с оригинала английского художника Джоржа Морланда (1763–1804). На снимках из фонда документальной фотографии начала ХХ века в интерьерах гостиной и кабинета в имении Малинники, комнат дома в Голубово узнаваемы предметы обстановки, картины на стенах и, конечно же, обитатели этих усадеб.

Семейству Осиповых-Вревских-Вульф принадлежали имения в Тверской губернии: Курово-Покровское, Павловское, Малинники, Берново. В Псковской губернии Вульфы владели имениями Голубово, Тригорское. Изображения имений имеются в фондах живописи и документальной фотографии.

Изобразительный ряд дополняют мемории, сохранившиеся до наших дней. В фонде декоративно-прикладного искусства хранятся ложка для жженки Е. Н. Вульф, печатка Вревских, столик письменный дамский, кресло из Тригорского, мебель из усадьбы Голубово и другие предметы убранства. Все эти реликвии находились у потомков и в разные годы были переданы в Пушкинский Дом, а позже — в 1954 и в 1963 годах — во Всесоюзный музей А. С. Пушкина (ВМП). Изобразительные материалы и предметы обстановки усадеб села Тригорского и Голубова принадлежали праправнуку Е. Н. Вульф-Вревской Борису Михайловичу Вревскому и были переданы им в музей в 1963 году.

Оценочная стоимость вещей, которые поступили на закупочную комиссию, проводилась, в том числе, и в интересах Пушкинского Заповедника. Особенно хочется отметить состав закупочной комиссии: председателем был директор Всероссийского музея А. С. Пушкина М. М. Калаушин, среди членов комиссии — научные сотрудники музея А. Ю. Вейс, Н. И. Грановская, А. М. Мухина, секретарь — Г. И. Назарова, В. М. Глинка. В комиссии в качестве эксперта был П. Е. Корнилов — историк культуры, коллекционер, практик и знаток музейного дела.

В числе предметов, поступивших в фонды, был каминный экран с вышивкой, изображающей двух девочек. Он нашел свое место в экспозиции музея-квартиры А. С. Пушкина и служит иллюстрацией, в том числе и присутствия детей в этом доме. Недавно провенанс каминного экрана обогатился данными, которые объединяют тригорскую реликвию с английским родом Гамильтонов, породнившимся с потомком рода А. С. Пушкина. Спустя 50 лет после приобретения экрана Всероссийским музеем А. С. Пушкина был обнаружен изобразительный источник, который послужил основой создания вышивки для вставки в экран. Ю. А. Зигерн-Корн определила имя гравера, сделавшего гравюру с картины Эдвина Генри Ландсира (Sir Edwin Henry Landseer, 1802–1873) — английского художника при дворе королевы Виктории. По гравюре Самуэля Казинса (Samuel Cousins) (1801–1887) была сделана вышивка для каминного экрана. Но пока остались без ответа вопросы, кто был автором вышивки, где она была создана и каким образом каминный экран с вышивкой оказался в доме Вревских.

В семейном архиве Вревских хранится дневник баронессы Натальи Павловны Вревской, жены внука Евпраксии Николаевны Вревской (урожденной Вульф), и альбом фотографий, которые дают возможность получить информацию о судьбах некоторых предметов. В своем дневнике Н. И. Вревская рассказывает о жизни Софьи Борисовны Вревской (дочери барона А. Б. Вревского) и описывает устройство усадьбы Тригорское, где она жила с 1914-го и «вплоть до 1918 г., начала нового лихолетья России, в котором сгорит не одна усадьба и не одна судьба».

Софья Борисовна Вревская родилась в 1839 году в Санкт-Петербурге. Она была седьмым ребенком Евпраксии Николаевны и Бориса Александровича Вревских. Детство провела в имении родителей Голубово, затем окончила курс в Институте благородных девиц. Ей сужено будет стать последней владелицей села Тригорского Опочецкого уезда Псковской губернии. Она не была замужем — ее жених неожиданно скончался по дороге в Голубово. Софья Борисовна до конца жизни прожила в окружении родственников.

Имения Вревских, как все, что было связано с прежней дворянской жизнью, новые власти распорядились уничтожить. 80-летнюю Софью Борисовну удалось спасти, ее вытащили из окна горящего дома, а затем отправили в Ригу, где она и умерла в 1920 году «с родовым молитвенником в руках». Перед смертью она передала в Пушкинский Дом семейные реликвии, предметы, связанные с А. С. Пушкиным.

Н. П. Вревская в своем дневнике, описывая имение Голубово, упоминает о маленьком томике романа «Евгений Онегин» в черном переплете, хранившемся в одном из ящичков шифоньерки. IV глава с надписью – «Твоя от твоих» была подарена Евпраксии Николаевне — матери Софьи Борисовны Вревской. Эти реликвии хранятся в Институте русской литературы (ИРЛИ РАН).

В той же шифоньерке хранилась еще одна реликвия — «серебряный ковшичек, которым Евпраксия Николаевна разливала жженку в Тригорском, угощая Пушкина, А. Вульфа и Н. Языкова в незабвенное лето 1826 г.». Реликвия была передана во Всесоюзный музей А. С. Пушкина в 1953 году из ИРЛИ, куда поступила еще при жизни С. Б. Вревской.

Имение Голубово, построенное в начале XIX века, находится в полверстах от Врево. «Белый дом, двухэтажный, утопающий в зелени сада. Он светел, тепел и уютен. В прихожей вас сразу обдает особым запахом какого-то очень человечьего духа с примесью табака, керосина, прелого войлока и ваксы. Понятно, испокон веков в прихожей заправляют лампы, чистят обувь, сидят слуги».

Свежо звучат воспоминания о жизни в имении: «Двери с красивыми медными ручками распахиваются в обширную столовую, приветливую и веселую, залитую светом, льющимся через высокие окна. Посередине развернут длинный стол, массивный буфет у стены, стулья, цветы перед высокими окнами. Тут совершались семейные трапезы, неизменно, в течение 50 с лишком лет совместной жизни и далее, в меньшем кругу лиц, до наших дней — 1918 г.

Вправо от столовой — столь же большая гостиная. Вся мебель из красного дерева. Туркестанский ковер во весь пол глушит шаги. В комнате как-то строже. По стенам портреты. <…> По углам стоят мраморные бюсты А. С. Пушкина и А. А. Дельвига. Из гостиной дверь на балкон с 4 традиционными колоннами (дворянскими); открывается приятный вид на пруд, окруженный двумя аллеями: кленовой и дубовой, приводящими к беседке в стиле „ампир“. Ближе к дому — цветники — предмет особого внимания и любви хозяев. Весь сад насаждал Борис Александрович, любитель садоводства, не без участия А. С. Пушкина, который, по преданию, посадил несколько деревьев».

Фотографии Голубово начала 1890-х годов знакомят с обитателями дома и его обстановкой, которую в своем дневнике описала Н. П. Вревская: «Дальше за гостиной — „угловая”, где больше всего любила сидеть Е. Н. Вревская на кресле или шезлонге. илл. №7. Комната квадратная, тоже светлая и уютная. В углу стоит фортепиано палисандрового дерева с бронзой, этажерка с книгами, кресла и стол с книгами». На фотографии угловой комнаты отчетливо видны гравюры и несколько портретов на стенах. Среди них портрет Байрона, подаренный Пушкиным в 1828 году А. И. Вульф (над шкафом), и портрет А. Н. Вульфа (справа у этажерки) работы Н. Шаде. Слева в углу в большом кресле с подножьем сидит Павел Александрович Вревский, у окна на стуле — Юлий Михайлович Шокальский. Справа от него — Светлана Николаевна Вревская. В центре на кушетке — Софья Борисовна Вревская. Справа от стола — Павла Борисовна Петропавловская и ее дочь.

В 1910-х годах имение Голубово перешло к Павлу Александровичу (1856–1917) —сыну Александра Борисовича Вревского. При нем были произведены значительные преобразования имения. Портрет Павла Александровича дает в своих дневниках Н. П. Вревская, указывая на его любовь к роскоши: «…уехал лечиться в Италию… Там он увлекался искусством, сам учился рисовать, но особых успехов не достиг… Он строит дворец в киевском имении Светланы по своим чертежам и рисункам; заказывает мебель в Вене и Париже, разбивает сад…». Поселившись в зрелых годах в имении Голубово, англоман «Поль Вревский» перестраивает здесь дом: «вместо старинного барского убранства появился английский “хом”».

Вероятно, его пристрастие к английской культуре отразилось и на составе семейной галереи — в доме было много английских гравюр, голландской живописи, которые, к счастью, сохранились стараниями потомков.

В планах наследника была перестройка и благоустройство имения, престарелая родственница мешала новым хозяевам, поэтому Софья Борисовна приняла решение переехать в Тригорское, что в восемнадцати верстах от Голубово. Она взяла с собой «фамильную икону и еще кое-что из своей комнаты», а также ковер, подаренный братом Александром Борисовичем.

В 1914 году Софья Борисовна поселилась в половине того самого тригорского одноэтажного деревянного дома, в котором жила семья П. А. Осиповой-Вульф.

Обстановка комнат сохранилась нетронутой: «В гостиной, на том же месте, стоит клавесин с пожелтевшими клавишами, на котором играли дочери П. А. Осиповой. Уцелели ноты, по которым они пели перед А. С. Пушкиным. <…> На одной из стен висят копии голландских мастеров восемнадцатого века. По семейным традициям говорили, что Александру Сергеевичу особенно нравилось „Искушение Св. Антония“. Две картины из Тригорского сейчас находятся в собрании ВМП: живопись на деревянной доске под названием «Деревенская сцена» и холст «Пастух и стадо». Они были приобретены ИРЛИ у Н. П. Вревской в 1935 году.

На обороте рамы последнего предмета имеется сургучный оттиск гербовой печати. Ни одно изображение гербов не соответствует изображению рода Вревских, Вындомских (Прасковья Александровна — урожденная Вындомская), Сердобиных (Михаил Николаевич Сердобин был сводным братом В. А. Вревского), Понафидиных (им принадлежало село Малинники Берновской волости Старицкого уезда), Храповицких (мать Павла Александровича Вревского (ум. в сентябре 1917 г.) была из этого рода). Пока существует предположение, что печать — своеобразный таможенный знак, который мог появиться при пересечении российской границы, когда ввозили предметы.

Далее в дневниковых записях Н. П. Вревской продолжается описание гостиной Тригорского: «На другой стене — портреты Дельвига, Вяземского, Батюшкова, Языкова, А. И. Тургенева, самого Пушкина и Байрона, портрет которого Александр Сергеевич подарил Анне Николаевне Вульф на память о совместном чтении Байрона на английском языке». Портрет в исторической окантовке и с автографом на оборотной стороне подложки П. А. Осиповой железо-галловыми чернилами: «Presente par Alexandre / Pouchkine a Mlle / Annette Woulff / l’an1828».

В дневнике упоминаются зеркала в простенках между окнами, под которыми на столике стоят мраморные с бронзой часы. Эти часы на мраморном основании в 1997 году поступили в Пушкинский Заповедник от потомков Вревских и сейчас экспонируются в Тригорском. В шкафах библиотеки Тригорского в начале XIX века еще стояли книги, на полях которых Пушкин оставил отметки ногтем.

Н. П. Вревская детально описывает обстановку Тригорского начала ХХ века: «Вот кресло красного дерева с выцветшей обивкой, на котором сиживал поэт, вот столик, за которым играли с ним в шахматы, а там ширмочки красного дерева, оклеенные вырезными картинками работы девочек Прасковьи Александровны. Столовая, самовар красной меди в форме урны, посуда — все сохранилось с тех лет. Все также несколько глухо бьют английские часы. А на оленьем рогу около входной двери висит зеленая тирольская шляпа поэта».

Имение Тригорское к началу ХХ века было уже в запущенном состоянии, но Софью Борисовну навещали племянники. Однажды, гуляя по имению, они заглянули в амбар и обнаружили кровать Евпраксии Николаевны — это была «бывшая девичья кровать… со спинкой в форме лиры».

Ценность воспоминаний — в бытовых подробностях, которые важны для воссоздания атмосферы усадебной жизни и мемориальных интерьеров XIX века. «На окнах в Тригорском не вешали штор. Окна высокие, и всегда очень светло. Интересны ширмы красного дерева, оклеенные картинками, которые рисовала и вырезала Мария Ивановна Осипова, крестная мать Михаила Степановича, жившая всю жизнь в Тригорском».

Интересно описание имения Александрово, заложенного Степаном Борисовичем Вревским. Михаил Степанович Вревский, сын Степана Борисовича, оставил без изменений обстановку комнат с дедовских времен. В его кабинете «с огромным письменным столом, с боковым зеркалом, огромными глобусами земли и неба, с книжными шкафами до потолка, наполненными французскими книгами по истории, географии и путешествиям, любимым чтением деда в старости, строго сохраняется в неприкосновенности, как память о прошлом».

Словесная картина интерьеров усадьбы Александрово представлена в дневниковых записях Н. П. Вревской: «В кабинете — огромное бюро с зеркальным шкафиком и письменным прибором „ампир”. Диван, кресло. У окна „вольтеровское” кресло, в котором проводил дни до глубокой старости дед Михаил Степанович, читая географические и исторические карты. В одном из шкафов — потайная дверь в спальню, с другой стороны — выход в зал. Высокие полукруглые окна закрыты внутренними ставнями. Вся мебель и рояль — в чехлах, в простенках окон зеркала, по углам — старинные голландские печи с нишами. На стенах — прекрасные акварели итальянских видов и фамильные портреты…

Самой живой комнатой оказалась столовая. Там над обеденным столом висят старинные лампы на коромысле. Длинная малиновая лента с вышитым бисером рисунком служит для звонка. <…>

Вечером в маленькой угловой комнате топится камин – уютно, тепло». При чтении мемуаров все еще остается надежда, что вот-вот появится упоминание о каминном экране. Изобразительные материалы из музейного собрания дают представление об убранстве интерьеров имений Вульфов-Вревских, но, к сожалению, каминный экран на них не виден.

Коллекция предметов, которыми пользовалось не одно поколение представителей семейства Вревских, расширяет наше представление о быте дворянских усадеб. Живописные и графические изобразительные источники позволяют оценить художественные вкусы хозяев, а фотографии представляют картины их усадебной жизни.