«Сказка о царе Салтане» А. С. Пушкина и опера Н. А. Римского-Корсакова

Б. М. Кустодиев Иллюстрация к «Сказке о царе Салтане». 1919

Интерес к сказкам появился у поэта в тридцатые годы XIX века. Пушкин пояснял: «В зрелой словесности приходит время, когда умы, наскуча однообразными произведениями искусства, ограниченным кругом языка условленного, избранного, обращаются к свежим вымыслам народным и к странному просторечию, сначала презренному».

В первоначальном замысле «Сказки о царе Салтане» у поэта было три записи данного сюжета. Одна находится в кишиневской тетради 1822 года; другая находится среди записей 1824 года, известных под условным названием «Сказки Арины Родионовны»; третья — в тетради 1828 года как прозаическое изложение (скорее всего, перевод одной из зарубежных сказок). В зарубежном источнике описывалась борьба волшебницы и чародея — определенный образ западноевропейского романа, перешедший в нашу лубочную сказку и повесть.

В. А. Милашевский Корабли у острова. 1948-1949

Образ Царевны Лебеди также генетически связан с западноевропейской традицией авантюрной повести и в дальнейшем разработан Пушкиным в традициях русского фольклора, как его отразил в своем сборнике Кирша Данилов — предполагаемый составитель первого сборника русских былин, исторических, лирических песен, духовных стихов; книга его была в библиотеке поэта:

И увидел белу лебедушку,
Она через перо была вся золота,
И головушка у ней увивана красным золотом
И скатным жемчугом усажена.

Образы Гвидона и чародея — также не русский вариант.

Обращение к «просторечью», народному языку и народным темам казалось Пушкину одним из путей выхода за пределы узкого, дворянско-феодального круга идей и интересов. Он не только выдвинул требование «учиться русскому языку у просвирен и лобазников», но и неуклонно следовал ему в своем творчестве.

В. А. Милашевский Гвидон и царевна Лебедь. 1949

В сказке отражен определенный уклад жизни простых людей. Так, на Руси девушки проводили вечера за рукоделием и общением друг с другом, рассказывая свои мечты:

Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком.
«Кабы я была царица, —
Говорит одна девица, —
То на весь крещеный мир
Приготовила б я пир»…

Общение с крестьянами и интерес к их песням и сказкам породили богатство описаний, переживаний, мыслей и характеристик персонажей:

И дивясь перед собой,
Видит город он большой
Стены с частыми зубцами
И за белыми стенами
Блещут маковки церквей
И святых монастырей.

Мысль о правде, справедливости, добре и зле всегда волновала человека; и хотелось верить, что, как бы ни сильны были зло, корысть, властолюбие, они сами себя накажут. Сказка ярка и жизнерадостна, как пестрый лубок. Подчеркивая ее народный характер, Пушкин дал своему детищу привычное для такой литературы витиевато-пышное название: «Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной Царевне Лебеди».

Т. А. Маврина Царевна-Лебедь. 1952

Н. А. Римского-Корсакова в «Сказке о царе Салтане» привлек удивительно напевный пушкинский стих. Лето композитор проводил в деревне Вечаше Псковской губернии. В одном из писем музыкальному критику В. В. Ястребцеву он признавался: «…Вечашу я люблю за чудесный сад и прелестное озеро…» «Вчера и сегодня, — торопил он либреттиста В. И. Бельского, — меня настолько завлекла мысль о любовной сцене, что я не мог откладывать и решился написать музыку, хотя бы на счете из таможни. Текст этого счета я посылаю Вам на обороте… я старался воспользоваться всем, что было у Пушкина…»

Гвидон и Лебедь — два юных счастливых героя, их поступки «на роду им написаны и предусмотрены звездочетами города Леденца». Бельский не поспевал за композитором: «Знаю, что Вы меня браните… но не могу же я послать Вам на суд того, чем сам-то недоволен… Слова на сюжет Пушкина вещь ответственная». Кульминацией оперы и композитор, и либреттист считали сцену превращения Лебеди, в образе которой видели «воплощение торжествующей красоты в ее народном понимании».

Риский-Корсаков, закончив Морской корпус, совершил кругосветное путешествие на паруснике «Алмаз». Почти три года его окружало море: то спокойное, едва подернутое рябью, то грозное и неистово бушующее… Фантастические картины водной стихии, а также яркие краски тропических стран поразили воображение композитора и впоследствии нашли яркое отражение в его оперном и симфоническом творчестве.

В синем небе звезды блещут,
В синем море волны хлещут,
Туча по небу идет,
Бочка по морю плывет.
Словно горькая вдовица,
Плачет, бьется в ней царица;
И растет ребенок там
Не по дням, а по часам.

Д. П. Овчаренко Царский терем. Эскиз декорации. 1959

Близость духу пушкинской сказки видна и в «Полете шмеля», в котором использованы как бы звуки природы (жужжание насекомых в саду в Вечаше).

В то время композитора очень интересовал лубок. Видимо, это искусство повлияло также и на оперу: «Из вашей лубочной темы, — писал он Бельскому в одном из писем, — сделал совершенно иное, неожиданное употребление. Для начала же оперы, для начала всех действий придумал короткую фанфару для труб, которая будет выражать „Показывают!“ или „Слушайте! послушайте!..“»

В октябре 1900 года опера была поставлена в Москве на сцене частной оперы С. Мамонтова с Н. И. Забелой в главной роли и имела успех. Декорации писал известный художник-романтик М. Врубель, который под сильным впечатлением от музыки создал картину «Царевна-Лебедь».

В своем музыкальном произведении Римский-Корсаков предстает не только как мудрый сказочник, но и как глубочайший поэт природы. В то же время опера глубоко реалистична и жизненна. В «золотой» скорлупе ее сюжета таится изумрудное зерно мудрости. Главная мысль «Сказки о царе Салтане» — светлая вера в торжество справедливости.