15 февраля (3 февраля по ст. ст., понедельник)

Разговор зашел о литературе, но внезапно какая-то реплика Хлюстина вывела Пушкина из себя. На другой день, давая поэту письменное объяснение, молодой человек попытался оправдаться: «Я повторил в виде цитаты — замечания господина Сенковского, смысл которых сводился к тому, что Вы обманули публику». Речь шла о статье О. Сенковского в февральском номере «Библиотеки для чтения», в которой тот иронично и даже желчно давал понять, что имя Пушкина, проставленное на только что вышедшем из печати переводе поэмы Х. Виланда «Вастола», было дано «напрокат» неизвестному переводчику — возможно, с целью запутать публику и придать значимость низкопробному переводу.

Ссылаясь на мнение Сенковского, Хлюстин не догадывался, что подливает масла в огонь. Пушкин, проставивший свое имя на обложке исключительно как издатель поэмы, не желал, чтобы ему напоминали об этом инциденте. Обмен колкостями превзошел допустимые нормы и едва не завершился поединком. При этом возмущение и желание сатисфакции более выразил Хлюстин, нежели Пушкин. Примирил противников давний приятель поэта С. А. Соболевский.

В эти же дни Хлюстин получил в подарок от Пушкина эпиграмму на ближайшего помощника Уварова, его клеврета, как говорил Пушкин, — князя М. А. Донукова-Корсакова — попечителя Санкт-Петербургского учебного округа. Последний был назначен в 1835 году на должность второго вице-президента Академии наук и председательствующего в комитете правления Академии, на что намекала пушкинская эпиграмма: «В Академии наук заседает князь Дундук…».

Князь Михаил Александрович Дондуков-Корсаков (1794–1869)
А. Никкельс
1835
Литография